Пока есть ноги, дорога не кончается. Пока есть попа, с ней что-то приключается.
Сидит Хатик на работе. Первый квартал – мертвый сезон. Текучка сделана вроде бы, так что навалилась тоска. Первые несколько дней пыталась раскладывать пасьянсы, а теперь повадилась (о, ужас!) читать. Отсутствие Интернета, вылившееся в отсутствие под рукой фанфиков и классики, сказывается весьма пагубно, вынуждая исследовать всякую жуть вроде богословских книжиц, завалявшихся на флешке со времен царя Гороха.
Однако, жуть не без рационального зерна. Спорного, конечно, но весьма забавного. Не сочтите меня жертвой православия головного мозга, но… Почему я, собственно, должна оправдываться? Пост начался! Всем читать и просвещаться!
подборочкаЛегко, очень легко разгромить «Гарри Поттера» с позиций православного «Закона Божия» (при том условии, что признаком опровержения и разгрома согласиться считать отклонение от церковного канона).
Любую сказку легко разгромить – было бы желание.
Христианские участники интернет–дискуссии вокруг «Гарри Поттера» в разные дни и по разным поводам использовали один и тот же прием: когда противники «Гарри Поттера» говорили, каким критериям должна соответствовать хорошая сказка (и каким не соответствует сказка, осуждаемая ими), в ответ они неоднократно слышали: «А вы вспомните традиционные сказки!».
По заказу и при желании можно расправиться с «Колобком» Крестовского: ««Колобок» - аморальная сказка с плохим концом. Вдумайтесь. Главный герой, милый хвастунишка Колобок, удрал от своих родителей, которые собирались его съесть (!). Но это его не спасло. Ему удалось, конечно, еще несколько раз улизнуть от житейских опасностей, которые символизировали различные животные. Но в конце концов он поддался на хитрую уловку Лисы (символизирует пагубное женское начало) и был съеден (погиб). Ну и чему хорошему может научить ТАКАЯ сказка?».
А "Царевна-лягушка"! «Главному герою помогает не кто иной, как Баба-Яга. И чем все кончается? Благополучным пошлым мещанским счастьем. Причем этого счастья герой добился без всякого обращения к Христу. Вывод: "Царевна-Лягушка" исподволь внушает детям, что счастья можно добиться и собственными силами, без всякого Бога».
Можно разгромить и «Огниво» Андерсена: «Шёл солдат – раз-два! раз-два! Увидел старушку, попросила та за огнивом в дупло слазить, посулила денег. Слазил, деньги взял, огниво взял, но бабке не дал, а саму прибил – просто так, потому что он бравый солдат – раз-два! раз-два! – а она - дурная бабка. Потом бесовским огнивом украл принцессу, той же бесовской силой прибил законного монарха и сам сел на трон. Вот молодец солдат! Раз-два. И все ведь читали в детстве. И что? Теперь подсознание требует прибить старушку, раз-два!? Не верю я в пагубное действие на детей игровых детских книг, особенно когда игровой момент как раз и показан, как у Роулинг, довольно нравственно».
Разгромить легко. Достаточно любой детской книжке и игре задать вопрос: «А одобрил бы это преподобный Иосиф Волоцкий?». Ну, конечно, не одобрил бы.
Средневековые подвижники не одобрили бы ни этих, ни других сказок. Прежде всего потому, что церковная средневековая книжность была всецело моралистична, назидательна, она всегда проповедовала идеал и требовала ему соответствовать.
Отчего-то средневековая – господствующая - церковь стала более опасливой, чем церковь позднеантичная – гонимая. В средневековом мире, в котором язычников стало совсем мало, христиане стали отчего–то их бояться больше, чем в «золотой» (и пограничный) век Григория Богослова, Иеронима, Василия Великого…
Да, средневековье создало свою дивную культуру. Но в этой культуре не было места для ребенка. Вот слова блаж. Августина, столь же показательные для средневековой культуры, сколь и непонятные для культуры современной: «Кто не пришел бы в ужас и не предпочел бы умереть, если бы ему предложили на выбор или смерть претерпеть или снова пережить детство?» (О граде Божием. 21,14).
Русский «Домострой» запрещает отцу улыбаться своим детям: «Не жалея, бей ребенка… Воспитай дитя в запретах… Не улыбайся ему, играя… Сокруши ему ребра, пока растет». Аналогичный византийский памятник советует – «Держи дочерей в затворе, как осужденных, подальше от чужих глаз, дабы не очутиться в положении как бы ужаленного змеею».
Вот почему православную педагогику приходится разрабатывать сейчас – совмещая наработки светской педагогики и возрастной психологии ХХ века с этикой древнего Православия.
Именно современности приходится сочинять «православные сказки», и порой эти попытки оказываются неуклюжими, а то и попросту жуткими. Вот, например, сказочка новых «опричников»: «…И тут очнулись русские люди, обрадовались, помолились Богу и Он дал им Грозного Царя. Теперь на том Царстве Грозный Царь всех колдунов и вещунов на кострах сжигает. Конец и Богу слава!». (О том, как горе горькое-горе злющее с колдуном-вещуном поссорилось // Сергиев Посад. Православно-патриотический вестник. № 16, 2001)
Вот их песенки: "...И не будет зоны, лагерей и тюрем, все враги России будут казнены. Мы врага настигнем по его же следу и порвём на клочья, Господа хваля..." (Жанна Бичевская).
А ведь это логично: кто не может зажигать детей радостью своей веры, в конце концов будет сжигать тех, кто поводы к своей радости нашел на стороне.
Гнев Бичевской направлен не только на «Запад», но и на церковную иерархию, отказывающуюся перенести титул «Искупителя» с Христа на царя Николая II: «- Вы действительно ощущаете себя пророком? - Абсолютно… Наверное, Господь меня сюда прислал. Я служу Богу и царю. Ад уже полон! И не только мирскими - монахами и священниками, даже архиереями полон ад!» (Молодежь Эстонии (Таллин). 3.04.2000).
По сути Бичевская уже в секте. Она сама дала ей имя - «царская православная церковь» (Бичевская Ж. Русь огромна и талантлива // Русский Север (Вологда). 28.09.2001). Ну, в самом деле, не в Московской же Патриархии ей быть, если она питает свою душу мутными пророчествами некоей «блаженной Пелагии Рязанской» (там же). Вот пример пелагииных советов: "Скажи мне, а что, если убить колдуна?!". Она сразу мне ответила: "за колдуна - золотой венец от Господа!». Причем кандидата на убийство можно определить самому по такому, например, критерию: "Если кто-то сам ворожит или приколдовывает, то сам же первым делом и будет непременно отрицать существование магии и колдовства. И это - первый признак!» (Воспоминания о Пелагии Рязанской // Жизнь вечная. № 36-37, 1997). О том бреде, который новоявленная секта «пелагиан» тиражирует по стране (теперь и через Бичевскую) мне приходилось писать в книге «Оккультизм в Православии» (М., 1998). Церковное отношение к Бичевской было выражено в резолюции Рождественских чтений 2003 года: «В последние годы ряд изданий, объявляющих себя борцами за Православие, в том числе… радиопрограмма Жанны Бичевской “От сердца к сердцу” осуществляют пропагандистские кампании, которые, несомненно, способны привести к расколу в Церкви. Не предлагая читателям никакого положительного, спасительного для души опыта церковной жизни, эти издания подтасовывают факты церковной истории, искажают основы православной веры и в конечном итоге формируют сектантское сознание» (Церковный вестник. 2003, № 3).
Да, а на ту самую Пелагию, раздающую топоры для борьбы против колдунов, уже ссылаются поттероборцы: «Так читать или не читать книги о Гар¬ри Поттере, которые читают все? - спро¬сит кто-то. Пробовать или не пробовать яд? Блаженная Полюшка Рязанская го¬ворила: «Колдовские книги даже в руки брать нельзя! Так же, как благодать Божия находит на человека, так и злой дух притягивается через колдовские книги»» (Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля).
Эти «опричники» боятся, что сказки про Гарри Поттера толкнут детей в объятия антихристианства. Им и в голову не приходит, что именно в случае осуществления их мечты о торжестве православных инквизиторов и палачей люди, увидев зло, творимое «православными», и кинутся к «добру», творимому гуманистом-антихристом. По замечательному слову иеродиакона Макария (М. Маркиша) – «Человек остается человеком: неприязнь к неправде в нем неискоренима. Когда нас уже будет тошнить от мелких скучных частых полуправд – в каждой конфессии, в каждой церкви своя – тогда предложат нам взамен супернеправду, одну, глобальную, мощную, яркую – последнюю».
Маркиш М. Струве провозгласил независимость // Радонеж. № 17-18, 2000.
"Грозный был еще и тончайшим православным эзотериком. Иоанн IV утверждает благой, в целом, характер смерти. Одна из главных задач инквизиции заключалась в том, чтобы провести грешника через некий ритуал духовного созерцания, обусловленного умерщвлением плоти. Долгие страдания постепенно делают человека невосприимчивым к физическим ощущениям, к запросам собственного тела. Разум, свободный теперь от телесных мучений, неожиданно открывает для себя новые функции, ранее ему неизвестные. Таким образом, наступает стадия просветления Разума, когда он, освободившись от материального тела, начинает свободно впитывать в себя божественные энергии высших сфер. Все это чрезвычайно легко накладывается и на опричный террор, который несомненно представлял собой одну из форм православной инквизиции. Иоанн Грозный и его верные опричники отлично осознавали свою страшную, но великую миссию - они спасали Русь от изменников, а самих изменников от вечных мук. А вот еще одна цитата - из текста, написанного иностранцем Шлихтингом, очевидцем многих тогдашних событий: "Однажды пришел к тирану некий старец, по имени Борис Титов, и застал тирана сидящим за столом… Тот вошел и приветствует тирана; он также дружески отвечает на приветствие, говоря: "Здравствуй, о премного верный раб. За твою верность я отплачу тебе неким даром. Ну, подойди поближе и сядь со мной". Упомянутый Титов подошел поближе к тирану, который велит ему наклонить голову вниз, схватив ножик, который носил, взял несчастного старика за ухо и отрезал его. Тот тяжко вздыхает и подавляя боль, воздает благодарность тирану… Тиран ответил: "С благодарным настроением прими этот дар, каков бы он ни был. Впоследствии я дам тебе больший". Под этим большим даром имелась ввиду смерть, смерть от руки Царя, избавляющего от загробных мучений" (Елисеев А. Опричная Царя // Царский опричник. № 20
В общем – пока сказка не подменяет собою веру, а «игра» - серьезность «общего служения», Литургии, до той поры мир игры обычен (средневековье хорошо умело различать и порою примирять то, что предписано церковным каноном, а что – народно-государственным «обычаем»). Волшебная сказка – это обычай. Наличие нечисти и волшебства в сказке – тоже обычай. Бунт же против обычая есть что? – Модернизм. Что бы ни думали о себе сами христиане, протестующие против сказки про Гарри Поттера (себе они кажутся традиционалистами), на деле их позиция – позиция модернизма.
Совсем недавно радикал-модернисты - большевики - пробовали запретить сказки (слишком много сверхестественного и чудесного). Но вовремя одумались. Сегодня православные неофиты пробуют лишить своих малышей сказок («нечистая сила» и т.п.). И это тоже модерново и тоже неумно.
Эта формула гласит, что существо наделенное разумом, но при этом не являющееся ни человеком, ни ангелом, несомненно является бесом. Третьего не дано. «Выдуманные персонажи не из Ангельского мира, значит по отношению к человеку они враждебные духи… Третьего здесь быть не может… С принятием Православия русский человек научился тому, что воистину добрыми по отношению к человеку могут быть только Бог и чины Ангельские. Мир духовный разделен четкой гранью: есть добрые духи - Ангелы, и злые дух – служители сатаны… Христианство научило нас, что добро и зло не могут друг другу помогать», - пишет православная публицистка о русских сказках, забыв, что в них и черти и баба-яга нередко помогают «добрым молодцам».
Вот, например, всем известная сказка «Морозко». Ее главный герой (как видно и из названия) – не бедная девочка, а именно Морозко. Кто он? Человек? – Нет. Ангел? – Тоже не так. Сестер Марфутки он заморозил до смерти, а старик (отец Марфутки) потом «внучат Морозком стращал». Злой ли он бес? И это не так. Кто же? – Да просто дед Мороз (в других вариантах этой сказки он так и именует себя). В иных мифах есть «бог солнца», а у нас был «дух мороза».
А что касается «Третьего здесь быть не может» – то это верно применительно к богословскому трактату. А в сказке могут быть свои системы координат и измерений. Ну, кто такой Чебурашка? Даже страшно представить, что напишут о нем двуцветные богословицы, попади он к ним на зубок. С хоббитами они разделались мгновенно – на зависть оркам-урукхаям: «Герои Толкиена – очередная нелюдь, гномы хоббиты. Как будто бы гномы – добрые и светлые существа. Как будто бы им присуще стремление к добру, как будто бы они могут ненавидеть то, что их породило». Толкинисты отдыхают. Такой ярой веры в реальное существование хоббитов нет даже в их среде. А тут так прямо сказано: хоббиты существуют, и порождены они сатаной. А не писателем по имени Толкиен.
С помощью формулы «третьего не дано» легко разгромить хоть «Властелина колец», хоть «Гарри Поттера». Но эта формула камня на камне не оставит и от поэзии и от фольклора и от всех вообще сказок… Она настолько узка, что в ней нет места для детства.
И тут уже именем Того, Кто сказал «если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», я заклинаю этих богословиц: уймитесь! Я верю, что вы уже не коммунистки, что вы уже усвоили азы богословия. На правах профессора богословия я ставлю вам «пятерку». Но помните: жизнь - это университет, а не только факультет богословия. Поэтому теперь, отдав катехизису – катехизисово, верните же детям – детство.
Впрочем, и на богословском факультете можно узнать кое-что интересное о «нелюди».
В «Жизни Павла Пустынника», написанной блаж. Иеронимом Стридонским в 374 году, есть удивительное место. Св. Антоний Фиваидский, по вдохновению свыше, идет отыскивать этого Павла, еще раньше Антония сделавшегося отшельни¬ком в той же пустыне и являвшегося, таким образом, в некотором роде старшим по длительности благочес¬тивого подвига. «Как только занялась заря, почтенный старец, поддерживая посохом свои слабые члены, ре¬шает идти в неведомый путь. И уже пылал сожигающим солнцем полдень,.. вдруг увидел он полу¬лошадь и получеловека, существо, у поэтов называе¬мое Гиппокентавром. Увидев его, он спасительным зна¬менем осенил чело свое. «Эй ты, — сказал он, — в какой стороне обитает раб Божий?». Тот бурчал что-то варварское, скорее выворачивая слова, чем произнося их, и старался выразить ласковый привет щетинистым ртом. Потом протянутой правой рукой указал путь и, проносясь окрыленным бегом в открытых равнинах, скрылся из глаз удивленного отшельника. Не знаем, было ли это наваждение дьявола, чтобы устрашить его, или же пустыня, плодовитая на чудовищ, породила также и этого зверя. И так изумленный Антоний, рассуждая с собой о случившемся, шел дальше. Про¬шло немного времени, и вот он видит среди каменис¬того дола небольшого человека с крючковатым носом, с рогами на лбу, с парою козлиных ног. Антоний при этом зрелище, как добрый воин, взял щит веры и броню надежды. Тем не менее упомянутое животное протягивало ему пальмовые плоды на дорогу, как бы в залог мира. Увидев это, Антоний задержал шаг и, спросив, кто он такой, получил ответ: «Я — смерт¬ный, один из обитателей пустыни, которых языче-ство, руководясь многообразным заблуждением, чтит под именем Фавнов, Сатиров и Инкубов. Я исполняю поручение собратий моих. Мы просим тебя, чтобы ты помолился за нас нашему общему Господу, о котором мы знаем, что Он некогда приходил для спасения мира. По всей вселенной прошел слух о Нем». Когда он сказал это, престарелый путник изобильно оросил лицо слезами, которые исторгала радость из его сер¬дца. Он радовался славе Христа и гибели Сатаны» (PL XXII col. 22-23).
Для меня это не свидетельство о реальном существовании кентавров и фавнов. Но это вполне аутентичное свидетельство о мировоззрении блаж. Иеронима. Это свидетельство того, что сей святой муж мог допустить существование (хотя бы на страницах христианской литературы) таких персонажей языческих мифов, которые тем не менее просят молиться о них Христу. Бес-то этого точно делать не стал бы…
«Святое невежество хорошо только для себя; и поскольку оно устрояет церковь святостью жизни, постольку же вредит ей тем, что не может сопротивляться нападающим на нее» (PL XXII col. 542); «За что терзают меня враги мои и против молчащего хрюкают эти жирные свиньи? Ведь для них вся наука, больше того вершина всякой мудрости состоит в том, чтобы поносить чужое и доказывать неверие древних даже до потери собственной веры. Мое же правило: читать древних, одобрять некоторых, усваивать, что хорошо в них и не отступать от веры церкви кафолической» (PL XXII col. 980); «А что ты в конце письма спрашиваешь, зачем я в своих сочинениях иногда представляю примеры из светских наук и белизну церкви оскверняю нечистотами язычников, - на это вот тебе мой краткий ответ… пожалуйста, скажи ему, чтобы он, беззубый, не завидовал зубам тех, кто ест, и сам будучи кротом, не унижал зрения диких коз» (PL XXII col. 669)
Цитируется по Диесперов А. Блаженный Иероним и его век. М., 2002, сс. 25-26
И не надо советы, некогда данные монахам, перенаправлять на детей (мол, «Соборная мудрость Отцов Церкви решительно протестует против злоупотребления воображением. Такое действие воображения может привести к тяжким случаям духовного заблуждения, или прелести»). Фантазировать нельзя на молитве. А помечтать, видя себя летчиком или принцессой ребенку совсем не вредно. Если монаху почудилось, будто что икона улыбнулась ему во время молитвы – это тревожный симптом. А если ребенок в своей палочке увидел меч или коня – то это нормально. Ребенок без мечты, дитя без фантазии – вот это действительно печально.
«Противники Гарри Поттера — это безнадежно повзрослевшие люди. Они совершенно незаменимы и полезны в любой сфере деятельности». Кроме педагогики.
Знаете, чему на самом деле учат эти книжки? Тому, что материнская любовь защищает лучше любого пистолета. Что самая большая тайна и самая большая власть – это любовь. Что мужество и верность хороши. Что друзьям надо помогать. Что бояться зла нельзя, и очевидное могущество зла не есть повод к тому, чтобы перейти на его сторону. Что если настанет время делать выбор между легким и правильным, надо выбирать правильное.
Скучные банальности? Верно. Но вот для того, чтобы сделать их интересными – и пришлось написать отнюдь не скучную сказку.
Главная сюжетная коллизия всей сказки – это необходимость выбора. Легче – спрятаться. Легче – плыть по течению, ни во что не вмешиваться. Легче – оставить поле боя за врагом, даже не вступив в бой. Трудно - вступиться за друга. И эти развилки Гарри и его друзья проходят безошибочно (хотя и получая раны и неся потери)…
Этот выбор тем более сложен, что даже в случае удачи он не будет последним. Зло скорее всего вернется. «Последним» бой может стать только в случае твоего поражения. Если же он окончился победой, то, значит, он не последний. Уж христианину-то это должно быть понятным: ни о каком встреченном искушении нельзя сказать, что вот оно-то последнее, что если я одолею его, то после этого никогда искушений и трудностей в моей жизни не будет…
Увы, даже этот мотив «Гарри Поттера» отчего–то раздражает православных критиков. «Герои книги ведут постоянную борьбу со злом. Но зло это рассеяно в мире. Существуют его адепты и антагонисты, но зло распространяется, оно завоевывает новых сторонников. Причем невозможен тот финальный, окончательный, решающий бой со злом, в который так верили другие авторы романов-фэнтези. По мысли Ролинг, выраженной одним из персонажей книги, со злом следует бороться всегда, бороться изо всех сил. Тогда, быть может, зло не победит никогда. А за тысячу лет до Гарри Поттера секта павликиан распространила жуткую ересь: мир есть арена противоборства двух равномощных сил - Бога-Отца и его антипода, Сатанаила. Обоих надлежит почитать».
Поскольку все эти широкие параллели с космогоническим дуализмом зороастрийцев, манихеев и павликиан опираются всего лишь на одно высказывание, приведем его полностью: «Пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти, - слышит Гарри из уст Дамблдора - но в следующий раз найдется кто-то другой, кто готов будет сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отдаляться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать»
По-моему, это очень трезвая и христианская позиция: зло в мире останется до конца истории. Поэтому не стоит рассчитывать лишь на одну решительную битву. Расслабляться нельзя. Даже когда ты преодолел все трудности - подножка может последовать в самую последнюю секунду… Но отчего-то и эту трезвую черту обсуждаемой книги обвиняют… в ереси и почти сатанизме: Ну, давайте еще обвиним в сатанизме Владимира Соловьева за его великую формулу христианской государствености: «Задача государства не в том, чтобы организовать на земле рай, а в том, чтобы не допустить преждевременного наступления ада».
Малфои и Дурслеи - как раз и есть настоящие современные язычники, поклоняющиеся успеху и достатку. Они бывают смешны, но главным образом отвратительны. Волан-де-Морт и его сторонники - безусловные сатанисты. Пусть Сатана не называется своим именем, он, как и Бог, фигура умолчания - но modus operandi Волан-де-Морта в точности совпадает с образом действий Врага. Современные стоики, противостоящие ему - Дамблдор, Гарри, Хагрид, Мак-Гоннагалл и Люпин - выглядят несколько потерянными и обреченными. "Если мы будем делать все, что сможем - Лорд Волан-де-Морт никогда не победит" - вот их программа-максимум. Как секулярный стоик, Джоан Ролинг достаточно честна и умна, чтобы понимать: на окончательную победу над злом - без Бога - рассчитывать нечего. И это тоже урок, который должен извлечь для себя христианин. Не нужно прятать от детей книгу о Гарри Поттере. Нужно просто не забывать перечитывать с ними Евангелие».
Это закон религиоведения: миф умирает в сказке; сказка – это надгробный камень на могиле мифа. То, что когда-то было серьезно (и жизненно, и смертельно серьезно), становится сначала формальным, затем непонятным, потом странным, потом смешным, потом фантастическим и, наконец, сказочным. Человечество расстается с прошлым не только смеясь, но еще и рассказывая о нем сказки.
«Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю… Бедный я человек!» (Римл. 7, 16-24)
Тайное оружие – это, оказывается, самопознание. Знание себя и – больше – знание Замысла о себе. Того Замысла (логоса), которому ты должен соответствовать и до которого ты должен дорасти - как бы тебе порой ни было больно и как бы тебе не хотелось свернуть к обычной растительной жизни.
«Остерегайся своих мыслей, ибо мысли слышны на небесах» Августин Блаженный
Христианский педагог при чтении пятого тома сказал бы, что уроки ментальной защиты и в самом деле – главное, чему должен научиться христианин, если он желает вести духовную брань. Надо научится защищать свой ум, очищать его, не позволять злой воле вторгнуться в него. Оказывается, твое сознание – не всегда и не во всем твоя собственность. И завещание Гарри от Дамблдора – «Помни, закрывай свой разум!» - это уже повод всерьез рассказать о православной аскетике, «хранении помыслов», «трезвении ума» и «фантастических логосах».
Вот некий американский инок Иннокентий предъявляет свои претензии к Гарри: «Послушание, безусловно, является центральным христианским принципом. Этот принцип сформулирован в словах Молитвы Господней, которую заповедал апостолам Сам Спаситель. В этой молитве говорится "Да будет воля Твоя". Не "моя" воля да будет, а "Твоя". Христианин учится послушанию сначала через подчинение своей воли воле родителей, затем воле духовного отца. Так мы познаем, в чем заключается воля Божия. Именно через "отсечение" своей воли, как это называют Святые Отцы, человек со временем учится узнавать волю Божию. Так развивается добродетель, которая в святоотеческой литературе называется "рассуждение", то есть рассудительность, благоразумие. В книгах о Поттере, главный герой ведет себя прямо наоборот. Он нарушает правила, установленные начальниками - директором Хогвартса и другими. Нарушает не потому, что у него есть какой-то особенный идеал или принцип (например, нравственное сознание), а просто потому, что это ему удобно, или чтобы отомстить. Во-вторых, Гарри Поттер постоянно лжет, чтобы скрыть свое непослушание и избежать наказания за него. Даже когда его непослушание и ложь раскрываются, автор скорее оправдывает его безнравственность. Это совершенно ясно в том месте, где она пишет, как дети соревнуются в школе. Оценки, которые Гарри получает за те действия, когда он не слушался, выше, чем баллы, которые вычитаются за непослушание (а ложь, конечно, вообще не учитывается). В своей книге о Гарри Поттере и Библии Ричард Эбейнс выделяет четыре принципа, которым учит Поттер: 1. Можно не слушаться правил, если они не соответствуют твоим собственным интересам. 2. Правил надо не слушаться, если они непонятны. 3. Ложь является вполне приемлемым способом достигнуть цели. 4. За зло надо воздавать злом, и хорошо относиться только к тем, кто относится хорошо к тебе».
Что тут сказать…
Послушание не является «центральным христианским принципом». Будь оно иначе – не читались бы в Евангелии слова «не человек для субботы, а суббота для человека».
Я не инок; у «иноков» все может быть «иначе», а вот в нашем мире обычных христиан «центральным христианским принципом» принято считать любовь. О ней было сказано «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15,13).
И, насколько я помню историю Церкви, если веления любящей совести вступали в противоречие с инструкциями начальства – то христиане (мученики и юродивые) предпочитали от послушничества переходить к ослушничеству.
Но где же примеры, когда Гарри «воздает злом за зло»! Его хотят убить с годовалого возраста. Он же только на пороге своего шестнадцатилетия узнает, что ему недостаточно просто избегать Волан-де-Морта. «Итак, - сказал Гарри, взвешивая слова, чувствуя, как отчаяние глубоко проникает в него, - это значит что одному из нас придется убить другого, в конце концов?». Неужели такая реакция - это реакция сатаниста или просто дурного человека?
Да, Гарри «хорошо относится к тем, кто относится хорошо к нему». И это, надо признать, редкое качество. Вспомним, что лишь один из десяти больных, исцеленных Христом, пришел Его поблагодарить. Гарри же всегда помнит добро и воздает добром за добро.
Кроме того, от Гарри никогда не исходит инициатива зла. Он не ищет возможности отомстить.
Этих двух черт уже достаточно, чтобы быть добрым человеком.
Воздавать добром за зло – это уже требование, предъявляемое к христианскому святому. И это именно требование к святости, то есть ее необходимый критерий, признак того, что человек действительно свят, то есть – осенен сверхчеловеческой благодатью. Писала же ведь последняя русская царевна Ольга Николаевна в заключении:
И у преддверии могилы
Вдохни в сердца Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Это ведь и в самом деле «нечеловеческие силы». То есть – следствие приложение благодатных, Божественных сил. В ком есть благодатное присутствие – тот святой: «кто светел – тот и свят». Ольга Николаевна Романова – святая.
А Гарри на статус святого и не претендует. Ролинг пишет не жития святых, а детскую сказку.
Кроме того, известны ли кому реальные дети, которые добры к тем людям, что откровенно плохо и хамски относятся к ним? «Гарри Поттер», конечно, фантастика, но не до такой же степени!
Еще один довод любителей обвинять Гарри в аморальности: «Добро в книгах призрачное, марионеточное. Возьмем хотя бы главного героя. Этот мальчик врет, мстит, нарушает запреты… Показательны его «самые счастливые воспоминания»: первый полет на метле (когда он мстил Драко Малфою), первое место Гриффиндора в соревновании (его факультет занял именно благодаря Гарри), день, когда Гарри узнал, что он маг и уедет от родственников (без комментариев)». (Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера» // Православная беседа. 2003. № 5, с. 51.)
Ну, если все православные педагогини таковы – то стоит немедленно забирать детей из «православных гимназий». Первый полет Гарри – никакая не месть. Он пытался отобрать у Малфоя вещь («напоминалку» от бабушки) которую тот спер у маленького Невилла. Так что Екатерина Левичева просто переврала текст книги в удобную для нее сторону. Добрые воспоминания Гарри - о том, как ему впервые удалось потеснить зло и о том, как ему удалось защитить себя. Интересно, а что Левичева считает «правильными» воспоминаниями? Неужто она полагает, будто 12-летний мальчик самым радостным своим воспоминанием будет считать проведенный ею урок «Закона Божия»? Что же касается радости расставания с родственниками, то, надеюсь, Левичева не обвинит хотя бы Золушку в том, что та тоже без особой скорби покинула дом мачехи… И еще, конечно, стоит вспомнить, что по-настоящему счастливым воспоминанием для Гарри оказалась память о его родителях (оно-то и дало ему необходимую защиту). В пятом томе 15-летнего Гарри спасает память о его друзьях (Роне и Гермионе).
Нормальная подростковая книга должна учить ненависти. У мальчишки при чтении некоторых страниц должны сжиматься кулаки и он должен всей душой желать дать книжному мерзавцу пощечину или еще чего покрепче. Даже православный прихожанин – и тот слышит вопль ветхозаветного пророка, который на церковно-славянском языке звучит так: «Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли» (Ис. 26, 15)
Русский перевод: «Ты умножил народ, Господи, умножил народ,-прославил Себя, распространил все пределы земли» (Ис. 26, 15).
«Целомудренный гнев дан естеству нашему создавшим нас Богом более как орудие правды. Пользующийся целомудро гневом по ревности к благочестию более одобрительным окажется на весах праведного воздаяния, нежели тот, кто по недвижности ума, никогда не подвигается во гнев» (блаж. Диадох)
Добротолюбие. т.3. Джорданвилль, 1982, сс. 40-41.
Ах да – ложь… Особенно часто герои врут в пятом томе. Врет даже Дамблдор. Вот только их ложь - это принятие на себя чужой вины, это попытка заслонить собою дорогих людей.
Пусть этим возмущается американский баптист Ричард Эбейнс. Но в православной традиции есть допущения о полезности и необходимости лжи. «При сравнении зол должно выбирать легчайшее».
Полностью: «При сравнении зол должно выбирать легчайшее. Например, когда мы предстоим на молитве и приходят к нам братия; мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа и опечалить его. Но любовь больше молитвы» (преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Сергиев Посад. 1908, с. 201).
«Можно оставить одно добро ради другого большего добра… Иной сам себя предает бесчестию, чтобы сохранить честь ближних» (Там же, сс. 278-279).
“Вопросил однажды авва Агафон авву Алония такими словами: Научи, как охранять мне уста мои. И говорит ему авва Алоний: Если лгать не будешь, много грехов примешь на душу. Тот спрашивает - Как это? И говорит ему старец: Вот два человека дрались на глазах у тебя, и вышло убийство, и убивший бежал в келейку твою и укрылся в ней, а начальник ищет его и вопрошает тебя так: "Не на глазах ли у тебя совершилось убийство?". Если не солжешь, предашь человека на смерть; а лучше отпустить его пред лицем Бога твоего, не ввергая в узилище. Бог сам все рассудит”
Египетский патерик // Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикациии. М., 1985, с. 28.
Она, мол, переносит в сказку гностико-теософскую теорию о расовом превосходстве «волшебников» над «маглами».
И в самом деле противопоставление духовной «расы» (посвященных «пневматиков») профанам («иликам») характерно для традиции западного эзотеризма. Гностическая библиотека из Наг-Хаммади (она была собрана в четвертом веке и найдена лишь в середине ХХ столетия) вполне ясно проводит эту границу: «Поистине, не признавай сих за людей, но считай скотами, ведь как скоты поедают друг друга, также у них, такого рода людей – они поедают друг друга, но они изъяты из истины, ибо любят сладость огня и рабы смертных и стремятся к делам осквернения, выполняют желания отцов своих» (Наг-Хаммади 2,7,141). «Есть много животных в мире, имеющих обличие человека» (Наг-Хаммади 2,3,119).
Это те самые «апокрифы», которыми современная антицерковная пропаганда мечтает подменить церковные Евангелия…
По мысли современных гностиков – теософов и рерихианцев - человечество уже прошло через четыре «расы» (этапа) своей духовной эволюции (лемуры, атланты и т.п.). Сейчас на земле почти все народы принадлежат к пятой расе (хотя и есть несколько совсем отсталых)... Теософы же – это люди будущей, шестой расы. По самоощущению Анны Безант “теософ достиг вершины, опередив свою расу”.
«Новый мир», который настанет в эпоху new age, в чаемую теософами «эру Водолея» приведет на землю “шестую” расу, которая будет владеть оккультно-магическими способностями. “Да, во всех теософических книгах можно найти указание, что шестая раса собирается в Америке”, — пишет Елена Рерих. Эта новая раса — раса Богочеловеков и Сверхчеловеков. Между правителями, просвещенными оккультным гнозисом, и обывателями проляжет расовая граница. “Теперешний вид человека будет рассматриваться как исключительный выродок”.
Впрочем, нынешние люди в глазах новых колдунов не просто “выродки”, они даже не люди, а так — “человекообразные”: “Стоит запереть шесть человекообразных в одно помещение, и через час дверь будет дрожать от империла” (Иерархия, 423).
Новым владыкам будет непросто с нами, обычными людьми. «Входы в Мир Надземный очень сокрыты для большинства двуногих. Нужно напоминать им о безисходности их будущего. Только суровым приказом могут идти люди, не умеющие мыслить» (Надземное 793). «Следует исследовать различные толпы двуногих. Без наблюдения вы не сможете противостать их уловкам. Во время изучения вы поймете, где можно увещевать, а где потребуется смена оболочки» (Надземное 345).
Учитывая, что на теософском жаргоне «оболочкой» именуется тело, то рекомендуемая теософским вождям «смена оболочки» для непокорных «двуногих» обретает довольно мрачный смысл… «Часто Нас спрашивают, почему Мы не торопимся уничтожить вредное существо? Это действие нужно пояснить, тем более, что вы сами имеете орудие такого уничтожения. Ни одно существо не обособлено. Неисчислимы слои паутины кармы, связывающие самые разнородные существа. По пути течения кармы можно ощутить нити от самого негодного до достойного. Потому разящий должен, прежде всего, омертвить каналы, соединяющие струи кармы. Иначе, отдельно справедливое уничтожение может повлечь массовый вред. Потому средство уничтожения должно быть употребляемо очень осторожно» (Знаки Агни йоги, 115).
Граница между расами, проходящая по признаку владения оккультными способностями - эта черта является характерной и для художественного мира Ролинг.
Налицо социальная антиутопия, но вот что поражает: главный и весьма положительный герой не находит ничего противоестественного в этом ужасном тоталитарном мироустройстве, напротив, он радостно вливается в правящую миром тайную элиту и ни тени сомнения не возникает в его детской голове. Если он защищает маглов, то только так, как защищают кошку. Он протестует против дискриминации маглорожденных колдунов на том только основании, что те уже не магглы.
Николай Ласточкин www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=12742
если ссылки нет, то сие из книги "Между Анафемой и улыбкой"
Однако, жуть не без рационального зерна. Спорного, конечно, но весьма забавного. Не сочтите меня жертвой православия головного мозга, но… Почему я, собственно, должна оправдываться? Пост начался! Всем читать и просвещаться!
подборочкаЛегко, очень легко разгромить «Гарри Поттера» с позиций православного «Закона Божия» (при том условии, что признаком опровержения и разгрома согласиться считать отклонение от церковного канона).
Любую сказку легко разгромить – было бы желание.
Христианские участники интернет–дискуссии вокруг «Гарри Поттера» в разные дни и по разным поводам использовали один и тот же прием: когда противники «Гарри Поттера» говорили, каким критериям должна соответствовать хорошая сказка (и каким не соответствует сказка, осуждаемая ими), в ответ они неоднократно слышали: «А вы вспомните традиционные сказки!».
По заказу и при желании можно расправиться с «Колобком» Крестовского: ««Колобок» - аморальная сказка с плохим концом. Вдумайтесь. Главный герой, милый хвастунишка Колобок, удрал от своих родителей, которые собирались его съесть (!). Но это его не спасло. Ему удалось, конечно, еще несколько раз улизнуть от житейских опасностей, которые символизировали различные животные. Но в конце концов он поддался на хитрую уловку Лисы (символизирует пагубное женское начало) и был съеден (погиб). Ну и чему хорошему может научить ТАКАЯ сказка?».
А "Царевна-лягушка"! «Главному герою помогает не кто иной, как Баба-Яга. И чем все кончается? Благополучным пошлым мещанским счастьем. Причем этого счастья герой добился без всякого обращения к Христу. Вывод: "Царевна-Лягушка" исподволь внушает детям, что счастья можно добиться и собственными силами, без всякого Бога».
Можно разгромить и «Огниво» Андерсена: «Шёл солдат – раз-два! раз-два! Увидел старушку, попросила та за огнивом в дупло слазить, посулила денег. Слазил, деньги взял, огниво взял, но бабке не дал, а саму прибил – просто так, потому что он бравый солдат – раз-два! раз-два! – а она - дурная бабка. Потом бесовским огнивом украл принцессу, той же бесовской силой прибил законного монарха и сам сел на трон. Вот молодец солдат! Раз-два. И все ведь читали в детстве. И что? Теперь подсознание требует прибить старушку, раз-два!? Не верю я в пагубное действие на детей игровых детских книг, особенно когда игровой момент как раз и показан, как у Роулинг, довольно нравственно».
Разгромить легко. Достаточно любой детской книжке и игре задать вопрос: «А одобрил бы это преподобный Иосиф Волоцкий?». Ну, конечно, не одобрил бы.
Средневековые подвижники не одобрили бы ни этих, ни других сказок. Прежде всего потому, что церковная средневековая книжность была всецело моралистична, назидательна, она всегда проповедовала идеал и требовала ему соответствовать.
Отчего-то средневековая – господствующая - церковь стала более опасливой, чем церковь позднеантичная – гонимая. В средневековом мире, в котором язычников стало совсем мало, христиане стали отчего–то их бояться больше, чем в «золотой» (и пограничный) век Григория Богослова, Иеронима, Василия Великого…
Да, средневековье создало свою дивную культуру. Но в этой культуре не было места для ребенка. Вот слова блаж. Августина, столь же показательные для средневековой культуры, сколь и непонятные для культуры современной: «Кто не пришел бы в ужас и не предпочел бы умереть, если бы ему предложили на выбор или смерть претерпеть или снова пережить детство?» (О граде Божием. 21,14).
Русский «Домострой» запрещает отцу улыбаться своим детям: «Не жалея, бей ребенка… Воспитай дитя в запретах… Не улыбайся ему, играя… Сокруши ему ребра, пока растет». Аналогичный византийский памятник советует – «Держи дочерей в затворе, как осужденных, подальше от чужих глаз, дабы не очутиться в положении как бы ужаленного змеею».
Вот почему православную педагогику приходится разрабатывать сейчас – совмещая наработки светской педагогики и возрастной психологии ХХ века с этикой древнего Православия.
Именно современности приходится сочинять «православные сказки», и порой эти попытки оказываются неуклюжими, а то и попросту жуткими. Вот, например, сказочка новых «опричников»: «…И тут очнулись русские люди, обрадовались, помолились Богу и Он дал им Грозного Царя. Теперь на том Царстве Грозный Царь всех колдунов и вещунов на кострах сжигает. Конец и Богу слава!». (О том, как горе горькое-горе злющее с колдуном-вещуном поссорилось // Сергиев Посад. Православно-патриотический вестник. № 16, 2001)
Вот их песенки: "...И не будет зоны, лагерей и тюрем, все враги России будут казнены. Мы врага настигнем по его же следу и порвём на клочья, Господа хваля..." (Жанна Бичевская).
А ведь это логично: кто не может зажигать детей радостью своей веры, в конце концов будет сжигать тех, кто поводы к своей радости нашел на стороне.
Гнев Бичевской направлен не только на «Запад», но и на церковную иерархию, отказывающуюся перенести титул «Искупителя» с Христа на царя Николая II: «- Вы действительно ощущаете себя пророком? - Абсолютно… Наверное, Господь меня сюда прислал. Я служу Богу и царю. Ад уже полон! И не только мирскими - монахами и священниками, даже архиереями полон ад!» (Молодежь Эстонии (Таллин). 3.04.2000).
По сути Бичевская уже в секте. Она сама дала ей имя - «царская православная церковь» (Бичевская Ж. Русь огромна и талантлива // Русский Север (Вологда). 28.09.2001). Ну, в самом деле, не в Московской же Патриархии ей быть, если она питает свою душу мутными пророчествами некоей «блаженной Пелагии Рязанской» (там же). Вот пример пелагииных советов: "Скажи мне, а что, если убить колдуна?!". Она сразу мне ответила: "за колдуна - золотой венец от Господа!». Причем кандидата на убийство можно определить самому по такому, например, критерию: "Если кто-то сам ворожит или приколдовывает, то сам же первым делом и будет непременно отрицать существование магии и колдовства. И это - первый признак!» (Воспоминания о Пелагии Рязанской // Жизнь вечная. № 36-37, 1997). О том бреде, который новоявленная секта «пелагиан» тиражирует по стране (теперь и через Бичевскую) мне приходилось писать в книге «Оккультизм в Православии» (М., 1998). Церковное отношение к Бичевской было выражено в резолюции Рождественских чтений 2003 года: «В последние годы ряд изданий, объявляющих себя борцами за Православие, в том числе… радиопрограмма Жанны Бичевской “От сердца к сердцу” осуществляют пропагандистские кампании, которые, несомненно, способны привести к расколу в Церкви. Не предлагая читателям никакого положительного, спасительного для души опыта церковной жизни, эти издания подтасовывают факты церковной истории, искажают основы православной веры и в конечном итоге формируют сектантское сознание» (Церковный вестник. 2003, № 3).
Да, а на ту самую Пелагию, раздающую топоры для борьбы против колдунов, уже ссылаются поттероборцы: «Так читать или не читать книги о Гар¬ри Поттере, которые читают все? - спро¬сит кто-то. Пробовать или не пробовать яд? Блаженная Полюшка Рязанская го¬ворила: «Колдовские книги даже в руки брать нельзя! Так же, как благодать Божия находит на человека, так и злой дух притягивается через колдовские книги»» (Белкина Л. Поттергейст над Землей // Православная Москва. 2003, 4 февраля).
Эти «опричники» боятся, что сказки про Гарри Поттера толкнут детей в объятия антихристианства. Им и в голову не приходит, что именно в случае осуществления их мечты о торжестве православных инквизиторов и палачей люди, увидев зло, творимое «православными», и кинутся к «добру», творимому гуманистом-антихристом. По замечательному слову иеродиакона Макария (М. Маркиша) – «Человек остается человеком: неприязнь к неправде в нем неискоренима. Когда нас уже будет тошнить от мелких скучных частых полуправд – в каждой конфессии, в каждой церкви своя – тогда предложат нам взамен супернеправду, одну, глобальную, мощную, яркую – последнюю».
Маркиш М. Струве провозгласил независимость // Радонеж. № 17-18, 2000.
"Грозный был еще и тончайшим православным эзотериком. Иоанн IV утверждает благой, в целом, характер смерти. Одна из главных задач инквизиции заключалась в том, чтобы провести грешника через некий ритуал духовного созерцания, обусловленного умерщвлением плоти. Долгие страдания постепенно делают человека невосприимчивым к физическим ощущениям, к запросам собственного тела. Разум, свободный теперь от телесных мучений, неожиданно открывает для себя новые функции, ранее ему неизвестные. Таким образом, наступает стадия просветления Разума, когда он, освободившись от материального тела, начинает свободно впитывать в себя божественные энергии высших сфер. Все это чрезвычайно легко накладывается и на опричный террор, который несомненно представлял собой одну из форм православной инквизиции. Иоанн Грозный и его верные опричники отлично осознавали свою страшную, но великую миссию - они спасали Русь от изменников, а самих изменников от вечных мук. А вот еще одна цитата - из текста, написанного иностранцем Шлихтингом, очевидцем многих тогдашних событий: "Однажды пришел к тирану некий старец, по имени Борис Титов, и застал тирана сидящим за столом… Тот вошел и приветствует тирана; он также дружески отвечает на приветствие, говоря: "Здравствуй, о премного верный раб. За твою верность я отплачу тебе неким даром. Ну, подойди поближе и сядь со мной". Упомянутый Титов подошел поближе к тирану, который велит ему наклонить голову вниз, схватив ножик, который носил, взял несчастного старика за ухо и отрезал его. Тот тяжко вздыхает и подавляя боль, воздает благодарность тирану… Тиран ответил: "С благодарным настроением прими этот дар, каков бы он ни был. Впоследствии я дам тебе больший". Под этим большим даром имелась ввиду смерть, смерть от руки Царя, избавляющего от загробных мучений" (Елисеев А. Опричная Царя // Царский опричник. № 20
В общем – пока сказка не подменяет собою веру, а «игра» - серьезность «общего служения», Литургии, до той поры мир игры обычен (средневековье хорошо умело различать и порою примирять то, что предписано церковным каноном, а что – народно-государственным «обычаем»). Волшебная сказка – это обычай. Наличие нечисти и волшебства в сказке – тоже обычай. Бунт же против обычая есть что? – Модернизм. Что бы ни думали о себе сами христиане, протестующие против сказки про Гарри Поттера (себе они кажутся традиционалистами), на деле их позиция – позиция модернизма.
Совсем недавно радикал-модернисты - большевики - пробовали запретить сказки (слишком много сверхестественного и чудесного). Но вовремя одумались. Сегодня православные неофиты пробуют лишить своих малышей сказок («нечистая сила» и т.п.). И это тоже модерново и тоже неумно.
Эта формула гласит, что существо наделенное разумом, но при этом не являющееся ни человеком, ни ангелом, несомненно является бесом. Третьего не дано. «Выдуманные персонажи не из Ангельского мира, значит по отношению к человеку они враждебные духи… Третьего здесь быть не может… С принятием Православия русский человек научился тому, что воистину добрыми по отношению к человеку могут быть только Бог и чины Ангельские. Мир духовный разделен четкой гранью: есть добрые духи - Ангелы, и злые дух – служители сатаны… Христианство научило нас, что добро и зло не могут друг другу помогать», - пишет православная публицистка о русских сказках, забыв, что в них и черти и баба-яга нередко помогают «добрым молодцам».
Вот, например, всем известная сказка «Морозко». Ее главный герой (как видно и из названия) – не бедная девочка, а именно Морозко. Кто он? Человек? – Нет. Ангел? – Тоже не так. Сестер Марфутки он заморозил до смерти, а старик (отец Марфутки) потом «внучат Морозком стращал». Злой ли он бес? И это не так. Кто же? – Да просто дед Мороз (в других вариантах этой сказки он так и именует себя). В иных мифах есть «бог солнца», а у нас был «дух мороза».
А что касается «Третьего здесь быть не может» – то это верно применительно к богословскому трактату. А в сказке могут быть свои системы координат и измерений. Ну, кто такой Чебурашка? Даже страшно представить, что напишут о нем двуцветные богословицы, попади он к ним на зубок. С хоббитами они разделались мгновенно – на зависть оркам-урукхаям: «Герои Толкиена – очередная нелюдь, гномы хоббиты. Как будто бы гномы – добрые и светлые существа. Как будто бы им присуще стремление к добру, как будто бы они могут ненавидеть то, что их породило». Толкинисты отдыхают. Такой ярой веры в реальное существование хоббитов нет даже в их среде. А тут так прямо сказано: хоббиты существуют, и порождены они сатаной. А не писателем по имени Толкиен.
С помощью формулы «третьего не дано» легко разгромить хоть «Властелина колец», хоть «Гарри Поттера». Но эта формула камня на камне не оставит и от поэзии и от фольклора и от всех вообще сказок… Она настолько узка, что в ней нет места для детства.
И тут уже именем Того, Кто сказал «если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», я заклинаю этих богословиц: уймитесь! Я верю, что вы уже не коммунистки, что вы уже усвоили азы богословия. На правах профессора богословия я ставлю вам «пятерку». Но помните: жизнь - это университет, а не только факультет богословия. Поэтому теперь, отдав катехизису – катехизисово, верните же детям – детство.
Впрочем, и на богословском факультете можно узнать кое-что интересное о «нелюди».
В «Жизни Павла Пустынника», написанной блаж. Иеронимом Стридонским в 374 году, есть удивительное место. Св. Антоний Фиваидский, по вдохновению свыше, идет отыскивать этого Павла, еще раньше Антония сделавшегося отшельни¬ком в той же пустыне и являвшегося, таким образом, в некотором роде старшим по длительности благочес¬тивого подвига. «Как только занялась заря, почтенный старец, поддерживая посохом свои слабые члены, ре¬шает идти в неведомый путь. И уже пылал сожигающим солнцем полдень,.. вдруг увидел он полу¬лошадь и получеловека, существо, у поэтов называе¬мое Гиппокентавром. Увидев его, он спасительным зна¬менем осенил чело свое. «Эй ты, — сказал он, — в какой стороне обитает раб Божий?». Тот бурчал что-то варварское, скорее выворачивая слова, чем произнося их, и старался выразить ласковый привет щетинистым ртом. Потом протянутой правой рукой указал путь и, проносясь окрыленным бегом в открытых равнинах, скрылся из глаз удивленного отшельника. Не знаем, было ли это наваждение дьявола, чтобы устрашить его, или же пустыня, плодовитая на чудовищ, породила также и этого зверя. И так изумленный Антоний, рассуждая с собой о случившемся, шел дальше. Про¬шло немного времени, и вот он видит среди каменис¬того дола небольшого человека с крючковатым носом, с рогами на лбу, с парою козлиных ног. Антоний при этом зрелище, как добрый воин, взял щит веры и броню надежды. Тем не менее упомянутое животное протягивало ему пальмовые плоды на дорогу, как бы в залог мира. Увидев это, Антоний задержал шаг и, спросив, кто он такой, получил ответ: «Я — смерт¬ный, один из обитателей пустыни, которых языче-ство, руководясь многообразным заблуждением, чтит под именем Фавнов, Сатиров и Инкубов. Я исполняю поручение собратий моих. Мы просим тебя, чтобы ты помолился за нас нашему общему Господу, о котором мы знаем, что Он некогда приходил для спасения мира. По всей вселенной прошел слух о Нем». Когда он сказал это, престарелый путник изобильно оросил лицо слезами, которые исторгала радость из его сер¬дца. Он радовался славе Христа и гибели Сатаны» (PL XXII col. 22-23).
Для меня это не свидетельство о реальном существовании кентавров и фавнов. Но это вполне аутентичное свидетельство о мировоззрении блаж. Иеронима. Это свидетельство того, что сей святой муж мог допустить существование (хотя бы на страницах христианской литературы) таких персонажей языческих мифов, которые тем не менее просят молиться о них Христу. Бес-то этого точно делать не стал бы…
«Святое невежество хорошо только для себя; и поскольку оно устрояет церковь святостью жизни, постольку же вредит ей тем, что не может сопротивляться нападающим на нее» (PL XXII col. 542); «За что терзают меня враги мои и против молчащего хрюкают эти жирные свиньи? Ведь для них вся наука, больше того вершина всякой мудрости состоит в том, чтобы поносить чужое и доказывать неверие древних даже до потери собственной веры. Мое же правило: читать древних, одобрять некоторых, усваивать, что хорошо в них и не отступать от веры церкви кафолической» (PL XXII col. 980); «А что ты в конце письма спрашиваешь, зачем я в своих сочинениях иногда представляю примеры из светских наук и белизну церкви оскверняю нечистотами язычников, - на это вот тебе мой краткий ответ… пожалуйста, скажи ему, чтобы он, беззубый, не завидовал зубам тех, кто ест, и сам будучи кротом, не унижал зрения диких коз» (PL XXII col. 669)
Цитируется по Диесперов А. Блаженный Иероним и его век. М., 2002, сс. 25-26
И не надо советы, некогда данные монахам, перенаправлять на детей (мол, «Соборная мудрость Отцов Церкви решительно протестует против злоупотребления воображением. Такое действие воображения может привести к тяжким случаям духовного заблуждения, или прелести»). Фантазировать нельзя на молитве. А помечтать, видя себя летчиком или принцессой ребенку совсем не вредно. Если монаху почудилось, будто что икона улыбнулась ему во время молитвы – это тревожный симптом. А если ребенок в своей палочке увидел меч или коня – то это нормально. Ребенок без мечты, дитя без фантазии – вот это действительно печально.
«Противники Гарри Поттера — это безнадежно повзрослевшие люди. Они совершенно незаменимы и полезны в любой сфере деятельности». Кроме педагогики.
Знаете, чему на самом деле учат эти книжки? Тому, что материнская любовь защищает лучше любого пистолета. Что самая большая тайна и самая большая власть – это любовь. Что мужество и верность хороши. Что друзьям надо помогать. Что бояться зла нельзя, и очевидное могущество зла не есть повод к тому, чтобы перейти на его сторону. Что если настанет время делать выбор между легким и правильным, надо выбирать правильное.
Скучные банальности? Верно. Но вот для того, чтобы сделать их интересными – и пришлось написать отнюдь не скучную сказку.
Главная сюжетная коллизия всей сказки – это необходимость выбора. Легче – спрятаться. Легче – плыть по течению, ни во что не вмешиваться. Легче – оставить поле боя за врагом, даже не вступив в бой. Трудно - вступиться за друга. И эти развилки Гарри и его друзья проходят безошибочно (хотя и получая раны и неся потери)…
Этот выбор тем более сложен, что даже в случае удачи он не будет последним. Зло скорее всего вернется. «Последним» бой может стать только в случае твоего поражения. Если же он окончился победой, то, значит, он не последний. Уж христианину-то это должно быть понятным: ни о каком встреченном искушении нельзя сказать, что вот оно-то последнее, что если я одолею его, то после этого никогда искушений и трудностей в моей жизни не будет…
Увы, даже этот мотив «Гарри Поттера» отчего–то раздражает православных критиков. «Герои книги ведут постоянную борьбу со злом. Но зло это рассеяно в мире. Существуют его адепты и антагонисты, но зло распространяется, оно завоевывает новых сторонников. Причем невозможен тот финальный, окончательный, решающий бой со злом, в который так верили другие авторы романов-фэнтези. По мысли Ролинг, выраженной одним из персонажей книги, со злом следует бороться всегда, бороться изо всех сил. Тогда, быть может, зло не победит никогда. А за тысячу лет до Гарри Поттера секта павликиан распространила жуткую ересь: мир есть арена противоборства двух равномощных сил - Бога-Отца и его антипода, Сатанаила. Обоих надлежит почитать».
Поскольку все эти широкие параллели с космогоническим дуализмом зороастрийцев, манихеев и павликиан опираются всего лишь на одно высказывание, приведем его полностью: «Пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти, - слышит Гарри из уст Дамблдора - но в следующий раз найдется кто-то другой, кто готов будет сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отдаляться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать»
По-моему, это очень трезвая и христианская позиция: зло в мире останется до конца истории. Поэтому не стоит рассчитывать лишь на одну решительную битву. Расслабляться нельзя. Даже когда ты преодолел все трудности - подножка может последовать в самую последнюю секунду… Но отчего-то и эту трезвую черту обсуждаемой книги обвиняют… в ереси и почти сатанизме: Ну, давайте еще обвиним в сатанизме Владимира Соловьева за его великую формулу христианской государствености: «Задача государства не в том, чтобы организовать на земле рай, а в том, чтобы не допустить преждевременного наступления ада».
Малфои и Дурслеи - как раз и есть настоящие современные язычники, поклоняющиеся успеху и достатку. Они бывают смешны, но главным образом отвратительны. Волан-де-Морт и его сторонники - безусловные сатанисты. Пусть Сатана не называется своим именем, он, как и Бог, фигура умолчания - но modus operandi Волан-де-Морта в точности совпадает с образом действий Врага. Современные стоики, противостоящие ему - Дамблдор, Гарри, Хагрид, Мак-Гоннагалл и Люпин - выглядят несколько потерянными и обреченными. "Если мы будем делать все, что сможем - Лорд Волан-де-Морт никогда не победит" - вот их программа-максимум. Как секулярный стоик, Джоан Ролинг достаточно честна и умна, чтобы понимать: на окончательную победу над злом - без Бога - рассчитывать нечего. И это тоже урок, который должен извлечь для себя христианин. Не нужно прятать от детей книгу о Гарри Поттере. Нужно просто не забывать перечитывать с ними Евангелие».
Это закон религиоведения: миф умирает в сказке; сказка – это надгробный камень на могиле мифа. То, что когда-то было серьезно (и жизненно, и смертельно серьезно), становится сначала формальным, затем непонятным, потом странным, потом смешным, потом фантастическим и, наконец, сказочным. Человечество расстается с прошлым не только смеясь, но еще и рассказывая о нем сказки.
«Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю… Бедный я человек!» (Римл. 7, 16-24)
Тайное оружие – это, оказывается, самопознание. Знание себя и – больше – знание Замысла о себе. Того Замысла (логоса), которому ты должен соответствовать и до которого ты должен дорасти - как бы тебе порой ни было больно и как бы тебе не хотелось свернуть к обычной растительной жизни.
«Остерегайся своих мыслей, ибо мысли слышны на небесах» Августин Блаженный
Христианский педагог при чтении пятого тома сказал бы, что уроки ментальной защиты и в самом деле – главное, чему должен научиться христианин, если он желает вести духовную брань. Надо научится защищать свой ум, очищать его, не позволять злой воле вторгнуться в него. Оказывается, твое сознание – не всегда и не во всем твоя собственность. И завещание Гарри от Дамблдора – «Помни, закрывай свой разум!» - это уже повод всерьез рассказать о православной аскетике, «хранении помыслов», «трезвении ума» и «фантастических логосах».
Вот некий американский инок Иннокентий предъявляет свои претензии к Гарри: «Послушание, безусловно, является центральным христианским принципом. Этот принцип сформулирован в словах Молитвы Господней, которую заповедал апостолам Сам Спаситель. В этой молитве говорится "Да будет воля Твоя". Не "моя" воля да будет, а "Твоя". Христианин учится послушанию сначала через подчинение своей воли воле родителей, затем воле духовного отца. Так мы познаем, в чем заключается воля Божия. Именно через "отсечение" своей воли, как это называют Святые Отцы, человек со временем учится узнавать волю Божию. Так развивается добродетель, которая в святоотеческой литературе называется "рассуждение", то есть рассудительность, благоразумие. В книгах о Поттере, главный герой ведет себя прямо наоборот. Он нарушает правила, установленные начальниками - директором Хогвартса и другими. Нарушает не потому, что у него есть какой-то особенный идеал или принцип (например, нравственное сознание), а просто потому, что это ему удобно, или чтобы отомстить. Во-вторых, Гарри Поттер постоянно лжет, чтобы скрыть свое непослушание и избежать наказания за него. Даже когда его непослушание и ложь раскрываются, автор скорее оправдывает его безнравственность. Это совершенно ясно в том месте, где она пишет, как дети соревнуются в школе. Оценки, которые Гарри получает за те действия, когда он не слушался, выше, чем баллы, которые вычитаются за непослушание (а ложь, конечно, вообще не учитывается). В своей книге о Гарри Поттере и Библии Ричард Эбейнс выделяет четыре принципа, которым учит Поттер: 1. Можно не слушаться правил, если они не соответствуют твоим собственным интересам. 2. Правил надо не слушаться, если они непонятны. 3. Ложь является вполне приемлемым способом достигнуть цели. 4. За зло надо воздавать злом, и хорошо относиться только к тем, кто относится хорошо к тебе».
Что тут сказать…
Послушание не является «центральным христианским принципом». Будь оно иначе – не читались бы в Евангелии слова «не человек для субботы, а суббота для человека».
Я не инок; у «иноков» все может быть «иначе», а вот в нашем мире обычных христиан «центральным христианским принципом» принято считать любовь. О ней было сказано «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15,13).
И, насколько я помню историю Церкви, если веления любящей совести вступали в противоречие с инструкциями начальства – то христиане (мученики и юродивые) предпочитали от послушничества переходить к ослушничеству.
Но где же примеры, когда Гарри «воздает злом за зло»! Его хотят убить с годовалого возраста. Он же только на пороге своего шестнадцатилетия узнает, что ему недостаточно просто избегать Волан-де-Морта. «Итак, - сказал Гарри, взвешивая слова, чувствуя, как отчаяние глубоко проникает в него, - это значит что одному из нас придется убить другого, в конце концов?». Неужели такая реакция - это реакция сатаниста или просто дурного человека?
Да, Гарри «хорошо относится к тем, кто относится хорошо к нему». И это, надо признать, редкое качество. Вспомним, что лишь один из десяти больных, исцеленных Христом, пришел Его поблагодарить. Гарри же всегда помнит добро и воздает добром за добро.
Кроме того, от Гарри никогда не исходит инициатива зла. Он не ищет возможности отомстить.
Этих двух черт уже достаточно, чтобы быть добрым человеком.
Воздавать добром за зло – это уже требование, предъявляемое к христианскому святому. И это именно требование к святости, то есть ее необходимый критерий, признак того, что человек действительно свят, то есть – осенен сверхчеловеческой благодатью. Писала же ведь последняя русская царевна Ольга Николаевна в заключении:
И у преддверии могилы
Вдохни в сердца Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.
Это ведь и в самом деле «нечеловеческие силы». То есть – следствие приложение благодатных, Божественных сил. В ком есть благодатное присутствие – тот святой: «кто светел – тот и свят». Ольга Николаевна Романова – святая.
А Гарри на статус святого и не претендует. Ролинг пишет не жития святых, а детскую сказку.
Кроме того, известны ли кому реальные дети, которые добры к тем людям, что откровенно плохо и хамски относятся к ним? «Гарри Поттер», конечно, фантастика, но не до такой же степени!
Еще один довод любителей обвинять Гарри в аморальности: «Добро в книгах призрачное, марионеточное. Возьмем хотя бы главного героя. Этот мальчик врет, мстит, нарушает запреты… Показательны его «самые счастливые воспоминания»: первый полет на метле (когда он мстил Драко Малфою), первое место Гриффиндора в соревновании (его факультет занял именно благодаря Гарри), день, когда Гарри узнал, что он маг и уедет от родственников (без комментариев)». (Левичева Е. Метафизика «Гарри Поттера» // Православная беседа. 2003. № 5, с. 51.)
Ну, если все православные педагогини таковы – то стоит немедленно забирать детей из «православных гимназий». Первый полет Гарри – никакая не месть. Он пытался отобрать у Малфоя вещь («напоминалку» от бабушки) которую тот спер у маленького Невилла. Так что Екатерина Левичева просто переврала текст книги в удобную для нее сторону. Добрые воспоминания Гарри - о том, как ему впервые удалось потеснить зло и о том, как ему удалось защитить себя. Интересно, а что Левичева считает «правильными» воспоминаниями? Неужто она полагает, будто 12-летний мальчик самым радостным своим воспоминанием будет считать проведенный ею урок «Закона Божия»? Что же касается радости расставания с родственниками, то, надеюсь, Левичева не обвинит хотя бы Золушку в том, что та тоже без особой скорби покинула дом мачехи… И еще, конечно, стоит вспомнить, что по-настоящему счастливым воспоминанием для Гарри оказалась память о его родителях (оно-то и дало ему необходимую защиту). В пятом томе 15-летнего Гарри спасает память о его друзьях (Роне и Гермионе).
Нормальная подростковая книга должна учить ненависти. У мальчишки при чтении некоторых страниц должны сжиматься кулаки и он должен всей душой желать дать книжному мерзавцу пощечину или еще чего покрепче. Даже православный прихожанин – и тот слышит вопль ветхозаветного пророка, который на церковно-славянском языке звучит так: «Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли» (Ис. 26, 15)
Русский перевод: «Ты умножил народ, Господи, умножил народ,-прославил Себя, распространил все пределы земли» (Ис. 26, 15).
«Целомудренный гнев дан естеству нашему создавшим нас Богом более как орудие правды. Пользующийся целомудро гневом по ревности к благочестию более одобрительным окажется на весах праведного воздаяния, нежели тот, кто по недвижности ума, никогда не подвигается во гнев» (блаж. Диадох)
Добротолюбие. т.3. Джорданвилль, 1982, сс. 40-41.
Ах да – ложь… Особенно часто герои врут в пятом томе. Врет даже Дамблдор. Вот только их ложь - это принятие на себя чужой вины, это попытка заслонить собою дорогих людей.
Пусть этим возмущается американский баптист Ричард Эбейнс. Но в православной традиции есть допущения о полезности и необходимости лжи. «При сравнении зол должно выбирать легчайшее».
Полностью: «При сравнении зол должно выбирать легчайшее. Например, когда мы предстоим на молитве и приходят к нам братия; мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа и опечалить его. Но любовь больше молитвы» (преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Сергиев Посад. 1908, с. 201).
«Можно оставить одно добро ради другого большего добра… Иной сам себя предает бесчестию, чтобы сохранить честь ближних» (Там же, сс. 278-279).
“Вопросил однажды авва Агафон авву Алония такими словами: Научи, как охранять мне уста мои. И говорит ему авва Алоний: Если лгать не будешь, много грехов примешь на душу. Тот спрашивает - Как это? И говорит ему старец: Вот два человека дрались на глазах у тебя, и вышло убийство, и убивший бежал в келейку твою и укрылся в ней, а начальник ищет его и вопрошает тебя так: "Не на глазах ли у тебя совершилось убийство?". Если не солжешь, предашь человека на смерть; а лучше отпустить его пред лицем Бога твоего, не ввергая в узилище. Бог сам все рассудит”
Египетский патерик // Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикациии. М., 1985, с. 28.
Она, мол, переносит в сказку гностико-теософскую теорию о расовом превосходстве «волшебников» над «маглами».
И в самом деле противопоставление духовной «расы» (посвященных «пневматиков») профанам («иликам») характерно для традиции западного эзотеризма. Гностическая библиотека из Наг-Хаммади (она была собрана в четвертом веке и найдена лишь в середине ХХ столетия) вполне ясно проводит эту границу: «Поистине, не признавай сих за людей, но считай скотами, ведь как скоты поедают друг друга, также у них, такого рода людей – они поедают друг друга, но они изъяты из истины, ибо любят сладость огня и рабы смертных и стремятся к делам осквернения, выполняют желания отцов своих» (Наг-Хаммади 2,7,141). «Есть много животных в мире, имеющих обличие человека» (Наг-Хаммади 2,3,119).
Это те самые «апокрифы», которыми современная антицерковная пропаганда мечтает подменить церковные Евангелия…
По мысли современных гностиков – теософов и рерихианцев - человечество уже прошло через четыре «расы» (этапа) своей духовной эволюции (лемуры, атланты и т.п.). Сейчас на земле почти все народы принадлежат к пятой расе (хотя и есть несколько совсем отсталых)... Теософы же – это люди будущей, шестой расы. По самоощущению Анны Безант “теософ достиг вершины, опередив свою расу”.
«Новый мир», который настанет в эпоху new age, в чаемую теософами «эру Водолея» приведет на землю “шестую” расу, которая будет владеть оккультно-магическими способностями. “Да, во всех теософических книгах можно найти указание, что шестая раса собирается в Америке”, — пишет Елена Рерих. Эта новая раса — раса Богочеловеков и Сверхчеловеков. Между правителями, просвещенными оккультным гнозисом, и обывателями проляжет расовая граница. “Теперешний вид человека будет рассматриваться как исключительный выродок”.
Впрочем, нынешние люди в глазах новых колдунов не просто “выродки”, они даже не люди, а так — “человекообразные”: “Стоит запереть шесть человекообразных в одно помещение, и через час дверь будет дрожать от империла” (Иерархия, 423).
Новым владыкам будет непросто с нами, обычными людьми. «Входы в Мир Надземный очень сокрыты для большинства двуногих. Нужно напоминать им о безисходности их будущего. Только суровым приказом могут идти люди, не умеющие мыслить» (Надземное 793). «Следует исследовать различные толпы двуногих. Без наблюдения вы не сможете противостать их уловкам. Во время изучения вы поймете, где можно увещевать, а где потребуется смена оболочки» (Надземное 345).
Учитывая, что на теософском жаргоне «оболочкой» именуется тело, то рекомендуемая теософским вождям «смена оболочки» для непокорных «двуногих» обретает довольно мрачный смысл… «Часто Нас спрашивают, почему Мы не торопимся уничтожить вредное существо? Это действие нужно пояснить, тем более, что вы сами имеете орудие такого уничтожения. Ни одно существо не обособлено. Неисчислимы слои паутины кармы, связывающие самые разнородные существа. По пути течения кармы можно ощутить нити от самого негодного до достойного. Потому разящий должен, прежде всего, омертвить каналы, соединяющие струи кармы. Иначе, отдельно справедливое уничтожение может повлечь массовый вред. Потому средство уничтожения должно быть употребляемо очень осторожно» (Знаки Агни йоги, 115).
Граница между расами, проходящая по признаку владения оккультными способностями - эта черта является характерной и для художественного мира Ролинг.
Налицо социальная антиутопия, но вот что поражает: главный и весьма положительный герой не находит ничего противоестественного в этом ужасном тоталитарном мироустройстве, напротив, он радостно вливается в правящую миром тайную элиту и ни тени сомнения не возникает в его детской голове. Если он защищает маглов, то только так, как защищают кошку. Он протестует против дискриминации маглорожденных колдунов на том только основании, что те уже не магглы.
Николай Ласточкин www.kuraev.ru/forum/view.php?subj=12742
если ссылки нет, то сие из книги "Между Анафемой и улыбкой"